Иногда не только у литераторов, но и у людей обыкновенных бывают параллельные жизненные пути. Так совпало и у Маршака с Чуковским. Два чрезвычайно талантливых детских писателя всю жизнь шли рядом, как две параллельные прямые. У обоих было многообещающее начало литературной карьеры. Оба после революции поменяли свою профессию.

Их знакомство состоялось в 18-ом году прошлого века. Они выглядели, как хорошие знакомые, даже друзья. Однако, каждый время от времени не забывал отпустить в адрес другого острую «шпильку». Постепенно Маршак и Чуковский буквально возненавидели друг друга.

Спустя четверт века писатели поссорились уже по-настоящему. Их литературное соперничество стало выглядеть просто абсурдно. Может быть объяснение кроется в их прошлом. Так, Чуковский начинал карьеру, будучи на редкость остроумным и удачливым журналистом, чьи газетные заметки были весьма популярны у читающей публики. Оказаться мишенью его юмористических очерков боялись даже коллеги по цеху. Это принесло ему заслуженную славу лучшего российского критика начала прошлого столетия.

Маршак сразу проявил себя на поэтическом поприще. Его талант был отмечен другими поэтами. Так, сам Блок и Ахматова говорили, что они менее талантливы, чем молодой стихотворец. Самуил уже в 5 лет прекрасно слагал рифмы на иврите. В 15 он уже претендовал стать настоящей «звездой» на поэтическом небосклоне…

Корнея Чуковского выгнали из гимназии из-за низкого социального статуса, несмотря на хорошие отметки. Маршака обязали учиться в черте еврейской оседлости. Если бы не критик Стасов, который принял живейшее участие в судьбе юного таланта, неизвестно как бы сложилась его судьба. Благодаря опекуну, Маршак хорошо продвинулся по карьерной лестнице, устроившись во «Всеобщую газету» и побывав в Священном городе. Именно там он встретил свою будущую супругу и позже вместе с ней отправился в столицу Великобритании для учебы в университете. Здесь Маршак начал заниматься и переводческой деятельностью.

Как это ни странно, но на берегах Туманного Альбиона в то время находился и Чуковский. Его отправили в служебную командировку от газеты, где он работал. Командировка Чуковского также превратилась в своеобразное свадебное турне. Он хуже знал английский, но это не помешало ему начать переводить. Оба писателя сошлись на почве переводов. Точнее их свел Максим Горький, в 1918-ом году поручивший литераторам создать учебное пособие для переводчиков.

Самуил Маршак уже тогда искренне увлекался детской литературой литом и увлек детскими произведениями своего нового знакомого. Ему удалось достичь к тому времени большой популярности на этом поприще. Чуковский несколько отставал от него, так как не имел такого мощного административного ресурса, как Маршак. Свое издательство — это серьезно. Глава «Детгиза» буквально уговаривал серьезных авторов писать для ребят. Так дети познакомились с творчеством Берггольц, Зощенко, Каверина и Хармса, а также многих других именитых писателей.

Когда репрессии 37-го года коснулись и писательской братии, за Маршака заступился сам Сталин, назвавший его хорошим детским автором. С той поры Маршак стал неприкасаемым и мог заступиться за менее удачливых собратьев по перу. Не раз он делал это и для Чуковского. Только в качестве посредника здесь выступал Максим Горький. Впрочем, дружеских чувств это, как ни странно, им не прибавило.

Так в 43-м году в издательстве отказались принять произведение Чуковского про борьбу с Бармалеем. Писатель и сам понимал, что книга «сыровата», однако надеялся, что Маршак снова заступится и поможет. Тот не проявил должного рвения, и отношения испортились на целых полтора десятка лет. Они даже перестали здороваться.

Соперничество было настолько абсурдным, что писатели старались превзойти друг друга не только в популярности у читателей. Они даже в несчастье старались опередить один другого. Писательские причуды одного другой старался превзойти так, чтобы говорили только о нем. Например, бессонница и дикие головные боли Чуковского, от которых тот буквально «лез на стену», кричал и бил себя по голове, заставили Маршака придумать историю о своей гневливости, от которой он якобы падал на пол и кусал ковер. Последним писательским чудачеством Чуковского после смерти Маршака стало определение возраста своей психики на год больше, чем у оппонента.